Я в моей голове - Страница 103

103

Тогда, кто остается? Гришин, Громыко, Кириленко, и Романов.

Наиболее подходящие, для моих целей — Гришин и Романов. Громыко допустит ввод войск в Афганистан и станет протежировать Горбачева на пост Генерального секретаря. От экономики и внутренней политики он далек. Про Кириленко вообще ничего не знаю. Только видел хвалебную агитку на автобусной остановке по безальтернативному выбору (очередному) его в Верховный Совет СССР.

Гришин считался хорошим хозяйственником. Хотя трудно не стать таким, когда все ресурсы страны в твоем распоряжении. От Андропова он с трудом, но отбился, а при Горбачеве потерял все. Слышал, что больших богатств не наворовал и на пенсии жил жизнью простого пенсионера.

Романов, так же как и Гришин, считался хорошим хозяйственником, только в Ленинграде. Его прочили сменщиком Брежнева, пока не провернул Андропов свою операцию по дискредитации соперника. На выборах Горбачева Генеральным секретарем на Политбюро Романов отсутствовал, т. к., якобы, находился в отпуске. Практически сразу, после избрания Горбачева Генеральным секретарем, был лишен всех своих постов. Романов прожил долгую жизнь и умер в следующем веке. Из негативного про него, я читал и слышал, что он был нетерпим к чужому мнению. Проявлял «барство» к подчиненным. Когда я учился в военном училище в Старом Петергофе, довелось участвовать в каких-то торжественных мероприятиях, посвященных героическим защитникам Ленинграда в Великую Отечественную войну на Ораниенбаумском пятачке. Тогда я там довольно близко увидел Романова в неприглядной ситуации. В толпе важных товарищей его двое вели под руки в присутствии многочисленных зрителей. Мы с сокурсниками посмеялись над перебравшим спиртного хозяином Ленинграда. Я, правда, усомнился, чтобы такой человек на ответственном мероприятии не смог удержать себя от лишней рюмки. Я решил, что все дело в возрасте, т. к. почти ежедневно по телевизору видел еле шевелящего языком Брежнева, читающего по бумажке несколько слов, и допускал, что в Политбюро такие многие. Все тогда читали по бумажке.

Решаю, что пока у меня нет выбора, кроме этих двух кандидатов. Ближе к лету подумаю еще.

* * *

Вечером встретился с Юркой и Стрижом-старшим. (Не доверяет Стриж своему посреднику?) Передал их долю — более 500 рублей. Сумма ребят сильно удивила, хотя они хотели это скрыть. Стриж стал снова ненавязчиво расспрашивать меня: — Сколько времени я занимаюсь этим делом? Как нашел покупателя? Какой мой интерес? Какая настоящая цена икон, по моему мнению? И т. д. Повторил все, что говорил раньше.

У меня возникли тревожные предчувствия, поэтому я сообщил, что вероятно, с торговлей иконами придется вскоре завязывать. Максимум, на что я еще соглашусь, сделать последнюю поездку в конце мая или в начале лета. Предполагаю, что у деревенских ребят снесет крышу от легких и шальных денег, и они потащат все, что найдут или услышат от соседей, а там и до милиции слух или жалобы пойдут. Зря я привлек Стрижа старшего. Пожадничал. Еще, мне показалось, что Юрка не согласен с планами Стрижа.

Крышу снесло не только у деревенских ребят. Буквально, на следующий день ко мне в школе сердитый Стас подвел смущенного Хмыря. Оказалось, что тот стащил одну икону у своей бабушки. Икона никогда не доставалась его бабушкой из шкафа. Во всяком случае, Хмырь этого никогда не видел. Однако бабушка обнаружила пропажу и пришла жаловаться родителям на беспутного внука. Хмырь жил в многодетной семье, состоящей из родителей и трех старших сестер. Поздний ребенок — долгожданный мальчик. Вероятно, с детства пользовался повышенным вниманием и обожанием близких и не знал ни в чем отказа. Он всегда среди нас выделялся более модной и аккуратной одеждой. Джинсы, до нашего занятия иконным бизнесом, были только у него. Из будущего я знал, что в девяностые годы Хмырь будет убит в Белоруссии. Он там занимался, популярным в то время, автомобильным бизнесом.

Узнав про кражу, его отец рассвирепел и категорично потребовал вернуть икону бабушке. Иначе грозился прийти в школу и разобраться с представителями «краеведческого музея». Только этого нам не хватало. Зло поглядел на озадаченного Стаса и на виновато повесившего голову Хмыря. Икона давно уже «ушла». Предложил Хмырю подойти вечером ко мне, и я ему дам несколько приличных икон. Пусть предложит бабушке на замену. Хотя я сомневался, что это ее устроит. Наверняка, у старого человека с той иконой, связаны какие нибудь воспоминания из ее прошлого и ее не заинтересует историческая ценность или намоленность религиозного атрибута. Решительно объявил ребятам о прекращении иконного бизнеса. Стас многообещающе поглядел на Хмыря, подставившего всех. Хмырь клятвенно пообещал, что никто про нас от него не узнает. Хотелось бы верить.

Отправили со Стасом его от себя и стали совещаться. Отец Хмыря, вряд ли будет обращаться в милицию на своего сына-балбеса. Но в школе появиться может. Сможет ли директор школы связать наши с Филом отлучки с украденной иконой? Решили прекратить сбор антиквариата на месяц. Если все пройдет тихо, в конце мая сделаю последний рейс в Москву, а там дальше лето и другие мероприятия. Хмыря решили к нашим делам больше не привлекать, а всем нашим ребятам пока не говорить о причине прекращения иконных дел. Вдруг они Хмыря «зачмырят», а это может вызвать другие проблемы. Пока был в школе, объявил Филу и Фролу о прекращении бизнеса с иконами на неопределенное время. Ребята заметно огорчились. Филу довел истинную причину моего решения. В случае моего допроса я буду от всего отпираться. Если Фил не признается (а он не дурак, и о его участии в торговле из ребят никто не знает), то доказать нашу вину не возможно. Из будущей работы в милиции я знал, что большинство преступлений доказываются на основании собственных признаний преступников.

103