Я в моей голове - Страница 91

— Груздева из 10-го, — проинформировала.

Мне идти категорически не хотелось. Из будущего, я помню один из психологических приемов, использующихся перед допросом. Промариновать в коридоре вызванного человека несколько часов в неизвестности, пока он не будет сам рад, что про него, наконец, вспомнили и вызвали на допрос или беседу. Тогда он, невзначай, может проговориться о том, о чем собирался молчать. Я, конечно, все равно ничего не скажу. Но сидеть в коридоре или стоять, если не будет стульев, несколько часов я не намерен. Потому, я снова обращаюсь к классному руководителю:

— Валентина Ивановна, Вы разговаривали с сотрудником милиции?

— Нет, позвонили по телефону секретарю и мне передали, — удивляется.

— То есть Вы не знаете, кто позвонил в школу? А они хоть представились? — пытаюсь уточнить.

— Понятия не имею, мне только передали о вызове, — она не на шутку заинтересовалась моими вопросами.

— Дело в том, что я все, что мог сказать, сообщил вчера участковому. Вы знаете? Меня вчера опрашивали. (Кивает с усмешкой). Я не знаю за собой никакой вины и не вижу смысла терять свое время на бессмысленные беседы. Я бы хотел выяснить, чего от меня хотят? Если я, по их мнению, виноват, то пусть вызывают официально повесткой. Может, это вообще, чья либо шутка? Вы знаете, что я занимаюсь музыкой и хожу к репетитору? Можете спросить у Евгении Сергеевны. Веду секцию по общефизической подготовке. Геннадий Михайлович и директор в курсе. У меня ни на что не хватает времени. Ведь есть еще и комсомольская работа. У меня на свои дела нет времени, поэтому приходится порой прогуливать, т. к. все выходные заняты. А тут еще какой-то непонятный вызов. Конечно, если что-то серьезное, то я готов сходить в милицию, но тогда пусть сообщат, к какому времени я должен подойти туда и когда я освобожусь. А то потрачу время, а потом выяснится, что я там был не нужен, — возмущаюсь и разъясняю. По мере моего монолога лицо классной менялось от заинтересованного до понимающего и наконец, до сердитого и решительного.

— Пойдем, — повернулась она, и мы пошли в канцелярию. Там она наехала на секретаря, требуя назвать абонента, который ей звонил и передал приглашение учеников в милицию и по какой причине. Бедная девчонка, недавняя выпускница нашей школы, растерянно в своей тетради нашла записанное сообщение, но ни фамилии абонента, ни причины вызова там не было.

— Позвонили, сообщили, чтобы двое учащихся — вот фамилии, прибыли в милицию в кабинет 14 после уроков и все. Я Вам передала, — испуганно пробормотала она.

— Такие сообщения не должны быть анонимны, — решительно заявила классная, строго глядя на покрасневшую девчонку. — Телефона звонившего тоже нет? — продолжает обличать она. Та, сокрушенно мотает головой.

— Звони в милицию и выясняй, не глупая шутка ли это. Если подтвердят, передашь трубку мне, — инструктирует она. Девчонка, услышав про шутку, совсем теряется и неуверенно набирает 02.

Когда ей там ответили, она запинаясь, пытается выяснить про вызов школьников. Но что-то разговор у нее не получался, т. к. она, что-то услышав, смутилась еще больше. Видя такое дело, Валентина Ивановна решительно забрала у бедной секретарши трубку. Послушав в трубку какое-то время, она, как опытный педагог с многолетним стажем, чеканя слова, стала по телефону строить ментов:

— Послушайте, уважаемый, не знаю, как вас там. Вот, что я вам скажу. В школу поступил анонимный звонок, о якобы вызове учеников школы в милицию, в 14-й кабинет, в свободное от школы время. Я хочу от вас узнать, действительно ли был такой вызов, а если был, то по какой причине моего ученика вызывают в милицию? — какое-то время слушает, а потом повышает голос: — И не надо меня учить, как надо поступать по звонку, якобы из милиции. Слушает и поворачиваясь к секретарю: — Ваш номер телефона?

Та в замешательстве диктует цифры. Классная дублирует их в телефонную трубку.

— Хорошо, я жду 10 минут, — кладет трубку и с укоризной смотрит на секретаршу, — ничего там не знают. Обещают выяснить и перезвонить через 10 минут.

Поворачивается ко мне.

— Точно, за тобой ничего нет? А откуда эти отметины на лице? — сурово спрашивает.

— Подростковые забавы, к милиции никакого отношения не имеют, — заверяю, пожимая плечами.

— Хотелось бы верить, — пробормотала, присаживаясь на стул для посетителей, — подождем 10 минут, — посмотрев на часики.

Зазвонил телефон. Валентина Ивановна, взглянув на нас, взяла трубку, послушала и представилась:

— Синева Валентина Ивановна, классная руководительница ученика Соловьева Сергея.

Послушала и сообщила в трубку:

— Соловьев утверждает, что его не за что вызывать в милицию, — слушает.

— Да, вчера его опрашивал ваш сотрудник, — …, - Соловьев по школе характеризуется только положительно, активист, секретарь комсомольской организации школы, активно участвует в художественной самодеятельности, пишет стихи и песни, занимается игрой на музыкальных инструментах, ведет спортивную секцию в школе, учится на хорошо и отлично.

Слушает и уточняет:

— Вы его ни в чем не обвиняете? Так, так, — кивает головой. — Вы сами должны понимать, какая нагрузка на школьников в школе, особенно в последних классах. А у него и секции и репетиции и общественная работа. — …, - Да, он пользуется авторитетом в школе среди подростков, иначе бы его не избрали секретарем комсомольской организации школы. И не доверили бы вести спортивную секцию среди старшеклассников. Да, да. До свидания, Николай Николаевич, — кладет трубку. Встает и выходит из канцелярии.