Я в моей голове - Страница 95

— Ну, че фраер, приссал? Давай, че встал? Щас я тебя пиздить буду, а потом заставлю вылизать мои сапоги. Чтоб блестели, как у тебя. Ну, че стоишь, гнида?

На каждый мой шаг вперед, он разрывал дистанцию, как бы уклоняясь от драки.

— А ведь он выбирает момент и, выбрав, бросится, скорее всего, в ноги, чтобы повалить на спину, а потом будет добивать сверху. Не совсем плохая тактика. Ждем-с, — продолжая кружить. В голове сложилась схема драки.

Наконец, он наклонившись, резко рванул мне в ноги. Я этого ожидал и с правой ноги, как по футбольному мячу ударил его в голову. Он сбился с шага. Его откинуло влево, и он упал на руки. Я подскочил и ударил правой под ухо. Он уткнулся в асфальт, ударившись головой. Нокаут. Я развернулся к Генке. Он стоял молча и непонятно смотрел на меня. Его ребята в замешательстве смотрели на него. Я обернулся к своим и попросил:

— Снимите с этого штаны, — кивнув на неподвижное тело. Деревенские возмущенно заворчали.

— Неправильно это, Соловей, — наконец подал голос Стриж. Его ребята удивленно замолчали. Вероятно, для них было новостью, что мы со Стрижом оказались знакомы.

— За гнилой базар и беспредел надо отвечать, — напоминаю ему понятия. — Ты ведь не хочешь, чтобы я на него поссал? А штаны свои, он заберет у той девчонки и сделает все, чтобы от ее родителей не было заявы в ментовку.

— А не боишься подляны? — намекает он, на подлые действия обиженного пацана. Наверное, знает гнилую натуру того.

— Нет. Отойдем? — киваю в сторону.

— Ты что, Гена, подставляешься? Этот (киваю на пацана без штанов, которого пытаются поднять друзья), вписывает тебя в блудняк, а ты стоишь и смотришь. Ты ведь уже под статьей ходишь. (Напоминаю про его условный срок). А этот, уже нарисовал себе и всем вам позорную 120-ю статью. Хорошо, что не дошло до 117-й, — разъясняю перспективы.

— Мы же ничего не делали с ней. Я решил, пусть пацан развлечется, — смущенно пытается оправдаться Гена.

— У нее сейчас от страха все в башке перемешалось. Ей уже не сообразить, один или вы все ее лапали на глазах всей школы. А тебя здесь многие знают, — как несмышленышу втолковываю ему. — Вот и сняли с него штаны, чтобы ее позор, был хоть так компенсирован позором этого беспредельщика. Завтра передам штаны ей. Пусть этот выкупает их, чтобы заявы не было.

А тебе бы этого не подпускать к себе. Гнилой он, понтов много, рад над слабыми поглумится, а на сильных, явно не залупается. Исподтишка норовит ударить.

— Ладно, — сплевывает Генка, — разберемся.

Тут мне приходит идея привлечь его к сбору антиквариата в его стороне. Парень он авторитетный, пацанов держит. Вон, как все на него глядели, ожидая команды. Всех в своей округе знает, лучше городских. В случае залета сборщика, дальше него не пойдет. Только он не будет смущаться законности, когда поймет выгоду этого бизнеса. Его не вразумить. Он сам себе на уме. Опасно его привлекать, но и выгода будет немалая. Может рискнуть, пока на несколько партий? А потом лето, у меня поход, лагерь и другие планы.

— Гена, у меня к тебе есть деловое предложение. По деньгам выгодное. Завтра в школе подойди ко мне. Перетрем. Только один ко мне подходи. Чтобы твои не знали, с кем ты встречаешься. Завтра все узнаешь и поймешь, — решаюсь я.

Крюку, державшему штаны, советую незаметно от деревенских, повесить их в школьной раздевалке. Незачем таскать эту грязь. Прошу завтра найти девчонку и рассказать про них. Хотя, вряд ли она захочет общаться с этим козлом.

На следующий день подошедшему Стрижу я объяснил способ полузаконного заработка на иконах, в части его касающейся. Подумав, он согласился, только предупредил, что общаться со мной будет его надежный человек. Тот сам ко мне подойдет, и все дела мы будем вести через него. Тем более у него есть мотоцикл. Мне это было понятно. Гена хочет со мной держаться на равных, а не быть, как бы на побегушках, принеси-получи-отнеси. Стриж, так же сообщил, что вчерашней девчонки в школе сегодня нет. Они решили, что тому засранцу придется затихариться на какое-то время и попросил отдать штаны. Я уже знал об отсутствии девочки в школе и сообщил, где они могут забрать штаны.

Под конец встречи он поинтересовался моими драками с Грузином и с флоровскими. Отговорился поскромничав, не вдаваясь в подробности:

— Повезло.

— Уважуха, не ожидал, — отметил Стриж и мы, пожав руки, друг другу разошлись.

* * *

Эта история имела продолжение. В субботу мне сообщили, что меня ждет возле школы какой-то мужик. Вышел. Вижу длинного, нескладного, тощего мужчину, лет сорока. На длинной тощей шее заметно выступает кадык. (Удобная точка для удара, мысленно отметил). Увидев меня, бросился на встречу.

— Парень, ты Соловьев? Скажи, где мне найти того гада, который дочку мою лапал? — выпалил он, схватив меня за плечо. Стряхнул его руку.

— Нечего его искать, он свое уже получил, — буркнул я. Не нравилась мне его импульсивность.

Неожиданно мужик схватил меня за грудки и закричал в лицо:

— Ты не понимаешь? Моя дочь из дома боится выйти! Везде этот урод ей мерещится. А все вокруг знают о ее позоре и смотрят на нее. Чуть ли ни пальцем тычут. Найду его и закопаю!

— Я, отработанным в будущем приемом, подбил снизу его руки и двумя кулаками сразу толкнул-ударил его в грудь. (А мог бы в голову, или в кадык). Тот отлетел на стоящую позади него скамейку, сел и заплакал.

— Никогда. Так. Больше. Не делай, — раздельно сказал плачущему мужчине.

— Будешь искать того в деревне, нарвешься и тебя самого закопают, — подумал. Деревенские, хоть и будут осуждать поступок пацана, но своего чужаку не выдадут. А будет быковать, как сейчас — отметелят. Правда, потом и тому козлу достанется, особенно от баб. Нигде не любят насильников. Все-таки мне было жалко этого мужика.